Переговоры о заключении договора

Основная часть

Процесс заключения любого договора характеризуется тем, что к моменту начала этого процесса содержание воли каждой из сторон договора уже сформировано и предельно конкретизировано – потенциальные контрагенты, исходя из своего интереса, имеют чёткое представление о том, чего они хотят получить от подлежащего заключению договора.

Исходя из этого, в основе любых переговоров лежит обсуждение условий договора, результатом которых является его подписание. Однако на этапе обсуждения могут возникнуть трудности: стороны могут выйти из переговоров на любой стадии. Статья 434.1 ГК РФ регулирует процесс переговоров, а также ответственность за их недобросовестное ведение.

Эти ситуации возникают, если субъекты обладают интересом (намерением) вступить в договорные правоотношения в отсутствие каких-либо чётких ориентиров относительно того, что и на каких условиях они готовы предложить друг другу, то в этом случае возникает потребность в проведении переговоров о заключении договора. При этом вхождение в процесс переговоров не возлагает ни на одного из субъектов обязанности инициировать направление оферты. Переговоры всегда рассматриваются вне процесса заключения договора [1, с. 50-64]. Более того, они юридически безразличны для цели установления будущей правовой связи (возникновения договорного правоотношения), поскольку в ходе проведения переговоров не возникает ни прав, ни обязанностей.

При проведении переговоров предполагается соблюдение определенных принципов, установленных ст. 434.1 ГК РФ:

• добросовестность, которая, в частности, подразумевает, что стороны не вступали в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной;
• ответственность: сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки;
• соблюдение конфиденциальности полученной информации, если стороны о таковой договорились;
• возможность заключения соглашения о порядке ведения переговоров. Такое соглашение конкретизирует требования к добросовестному ведению переговоров.

Вместе с тем отсутствие каких-либо ориентиров законодательного установления содержания переговорного процесса порождает проблему определения его существа, поскольку действия по проведению переговоров всегда относились к разряду фактических действий, не порождающих каких-либо правовых последствий. Субъекты гражданского оборота, соглашаясь с тем, что они являются участниками переговорного процесса, исходят из того, что начало такому процессу положило какое-то известное им фактическое действие, совершённое одним из них.

При этом переговоры как совокупность фактических действий не имеют целью уточнить или конкретизировать условия договора. Эту задачу выполняют действия в рамках заключения договора, когда на предложение заключить договор приходит ответ о согласии заключить договор на иных условиях, чем было предложено в оферте.

В законодательстве и, соответственно, в судебной практике прослеживается развитие определения добросовестности «от обратного», то есть квалифицируется недобросовестное поведение и необходимость доказывания добросовестности.

Касательно ведения переговоров судебная практика акцентирует внимание на следующих особенностях. Законодатель рассматривает проявления недобросовестности при проведении переговоров согласно ч. 2 ст. 434.1 ГК РФ как:

1) Предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны. Поведение можно признать недобросовестным и в случае, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. Например, в виде предоставления стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны. Внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, также можно оценить в качестве недобросовестного поведения.

2) Внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать. Например, критерию правомерного выхода из переговоров может соответствовать выход из переговоров в связи с отсутствием согласования сторонами существенных условий. Сторона может указывать на сохранение заинтересованности в совершении сделки на условиях, описанных в оферте. Также в качестве недобросовестного рассматривается поведение, когда лицо вступает в переговоры или продолжает их, хотя оно знает или должно знать, что оно уже не будет заключать договор, по крайней мере, с этим контрагентом. В этом случае следует установить следующие обстоятельства:

• ответчик изначально не имел намерения заключать договор;
• ответчик впоследствии утратил это намерение, но не сообщил об этом своему контрагенту и продолжал создавать видимость намерения заключить договор именно с этим контрагентом (например, запрашивая лучшую цену и иные улучшения оферты, хотя к моменту такого запроса лицо знает или должно знать, что оферта не будет принята ни при каких условиях).

Однако, стоит помнить и следующие моменты. Переговоры предполагают наличие такой ситуации, когда у лиц, имеющих встречные интересы в отношении чего-либо, ещё не сформировалась субъективная воля. Соответственно, в ходе переговоров субъекты лишь исходят из возможности заключения договора в будущем. Перед участниками переговорного процесса стоит лишь задача проработать возможные варианты установления и развития будущей договорной связи. Как только один из таких вариантов приобретёт чёткие очертания, переговоры завершатся направлением оферты. В то же время направление оферты – это лишь одно из возможных оснований прекращения правоотношения о переговорах. Переговорный процесс может прерваться, в том числе и тогда, когда участник переговоров потеряет интерес в установлении будущей договорной связи, так и не сформировав субъективную волю.

Возникшее в таком случае правоотношение о переговорах в принципе не может быть подвержено дефектам, пока не будет прервано кем-либо из участников. Негативные последствия для участников переговоров предусмотрены законом лишь на случай нарушения одним из них масштабов добросовестного поведения и выражаются в виде обязанности возмещения убытков, что порождает потребность в уяснении того, какие переговоры о заключении договора являются добросовестными, а какие – нет.

Таким образом, если что-то и может породить правовые последствия в виде возмещения убытков, то это вовсе не сами переговоры, а выявленные при их проведении дефекты.

В качестве примера возникновения преддоговорной ответственности можно привести необоснованное уклонение от заключения договора той стороны, для которой заключение договора обязательно (абз. 2 п. 4 ст. 445 ГК РФ), или уклонение от согласования условий договора поставки (п. 2 ст. 507 ГК РФ). В каждом из этих случаев одна из сторон нарушает обязанность, составляющую содержание соответствующего организационного правоотношения, которое возникает и развивается в рамках той или иной стадии заключения договора. Правоотношение же о переговорах если и возникает, то его развитие всегда предшествует процессу заключения договора.

В настоящее время обсуждается также идея не только о причинно-следственной связи заключённого договора с переговорами о его заключении [2, с. 28-36], но и о подведении переговоров под непосредственно сам процесс заключения договора [3, с. 176-178]. Так, из содержания постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» следует, что переговоры о заключении договора рассматриваются в качестве достижения соглашения сторон.

В частности, разъясняя положения ст. 432 ГК РФ, высшая судебная инстанция предлагает воспринимать достижение соглашения сторон посредством принятия оферты в качестве одной из допускаемых законом модели заключения договора наряду с такой, как совместная разработка и согласование условий договора в переговорах. При таком подходе состоявшиеся переговоры о заключении договора полностью отождествляются с достижением соглашения сторон.

Кроме того, там же правоприменитель находит переговорам ещё одно применение – условия договора могут быть определены путём отсылки «к условиям, согласованным предварительно в процессе переговоров сторон о заключении договора».

Остается непонятным при этом, что если бы лица, обладающие взаимным интересом в заключении договора, имели чёткое представление о его содержании, то первое же действие одного из них подлежало бы квалификации в качестве направления оферты (совершения односторонней сделки), а не какого-либо действия переговорного характера, которое по своей сути лишено свойств юридического действия.

Кроме того, стороны не прибегают к переговорам, если обстоятельства дела таковы, что каждая из них уже сформировала субъективную волю относительно содержания договора. Поэтому переговоры о заключении основного договора нельзя относить к действиям сторон, направленным на исполнение обязанности заключить договор.

Заключение

Подводя итоги, следует отметить, что все действия участников переговорного процесса совершаются в рамках единого организационного правоотношения, возникающего в силу закона, объектом которого выступают переговоры. В то же время основанием возникновения правоотношения о переговорах является фактическое действие, воспринимаемое с позиции любого субъекта гражданского оборота в качестве приглашения к переговорам о заключении договора.

Эти правоотношения регулируются законом и предусмотрена ответственность за их недобросовестность, поскольку переговоры о заключении договора представляют собой совокупность фактических действий участников переговорного процесса, направленных на уяснение возможных вариантов установления и развития будущей договорной связи между ними.

Вместе с тем переговорные действия характеризуются абсолютным юридическим безразличием относительно того, будет или нет заключён договор в будущем, что исключает установление какой-либо связи между переговорным процессом и процессом заключения договора, поскольку переговоры о заключении договора не являются обязательным атрибутом в цепочке тех действий, которые завершаются фактом совершения договора.