Действие уголовного закона России в пространстве как категория правоисполнительной и правоприменительной практики

Понятие уголовного закона неразрывно связано с категорией его действия. Только посредством действия уголовного закона содержащиеся в нём уголовно-правовые нормы доходят до своих адресатов.

Традиционно одним из аспектов действия уголовного закона признаётся его действие в пространстве. Оно предполагает реализацию уголовно-правовой юрисдикции России в пространственной плоскости правового бытия.

В общей теории права и отраслевых правовых науках юрисдикция государства единодушно признаётся формой выражения его суверенитета, однако плоскость её преломления определяется учёными по-разному. Одни авторы связывают юрисдикцию исключительно с правоприменительной деятельностью государственных органов, с имеющимися у них правомочиями оценивать действия лица или иного субъекта права на предмет их правомерности и применять юридические санкции к правонарушителям [7, с. 38; 10, с. 32]. Другие исходят из понимания юрисдикции как сложного правового явления, включающего законодательную, исполнительную и судебную компетенцию государства [2, с. 21]; охватывающего применение, соблюдение и использование норм права [3, с. 36-37]; предполагающего возможность и допустимость ожидать и требовать осуществления правовых велений (предписаний и запретов) и обеспечивать их осуществление [12, с. 111-139].

Находя правильным второй подход, считаем возможным определить уголовно-правовую юрисдикцию Российской Федерации как форму выражения её суверенитета, связанную с правом государства определять границы уголовно-противоправного поведения, удерживать лиц под угрозой уголовного наказания от совершения деяний, признаваемых преступлениями, давать уголовно-правовую оценку всем действиям (актам бездействия), формально подпадающим под признаки какого-либо состава преступления, и применять к виновным меры уголовно-правового принуждения.

Действие уголовного закона в пространстве, основываясь на системе установленных принципов и правил, являет собой не что иное, как реализацию уголовно-правовой юрисдикции Российской Федерации в определённых пределах и на определённых условиях.

С учётом достигнутого понимания уголовно-правовой юрисдикции постараемся внести необходимую ясность и в категорию действия уголовного закона в пространстве. Учёные в области уголовного права чаще всего ограничиваются упоминанием данного понятия и, не раскрывая его содержания, рассматривают принципы и правила действия уголовного закона в пространстве. Те же редкие авторы, которые уделяют внимание его сущностным аспектам, придерживаются двух основных позиций, во многом перекликающихся с двойственным пониманием уголовно-правовой юрисдикции. В соответствии с первой из них, действие уголовного закона в пространстве представляет собой его реальное применение компетентными органами на всей территории, принадлежащей государству [1, с. 128; 5, с. 94]. Вторая позиция трактует рассматриваемое понятие более широко, охватывая им не только применение, но и иные формы реализации закона, в частности исполнение и использование [4, с. 9; 8, с. 13-14].

Следуя единой логике, исходим из предпочтительности второго подхода, поскольку, как верно отмечает Ю.Е. Пудовочкин, «принятый и обнародованный уголовный закон начинает действовать в определённых пространственно-временных пределах независимо от того, имеет место факт собственно применения этого закона или нет» [9, с. 165].

Прежде чем конкретизировать правоисполнительный и правоприменительный аспекты действия российского уголовного закона в пространстве, необходимо сделать несколько пояснений. С пространственной точки зрения могут быть выделены два направления уголовно-правовой юрисдикции государства – в пределах собственной территории и за пределами таковой. Для их обозначения А.И. Ильина предлагает использовать понятия территориальной и экстерриториальной юрисдикции [6, с. 33], с чем, как видится, можно согласиться.

Территориальная юрисдикция базируется на территориальном принципе действия уголовного закона в пространстве, а экстерриториальная – на целом ряде принципов: гражданства, покровительственном (специального режима), реальном, универсальном, которые в науке также называются «юрисдикционными критериями» [11, с. 265].

Действие российского уголовного закона в пространстве как процесс реализации составляющих его юридических норм в форме исполнения и использования предполагает, что правоисполнитель воздерживается от совершения указанных в этом законе преступлений под страхом уголовного наказания либо использует предоставленное ему этим законом право на причинение вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Пространственные пределы действия уголовного закона в данном случае таковы:

• территория Российской Федерации и иные приравненные к ней объекты – для всех находящихся на них лиц, способных нести уголовную ответственность, в полном объёме установленных уголовным законом обязанностей и прав (ч. 1-3 ст. 11 УК РФ);
• территория за пределами РФ – для граждан РФ и постоянно проживающих в РФ лиц без гражданства, в полном объёме установленных уголовным законом обязанностей и прав (ч. 1 ст. 12 УК РФ);
• территория за пределами РФ – для военнослужащих воинских частей РФ, дислоцирующихся на территории иностранного государства, в объёме уголовно-правовых обязанностей и прав, установленном международным договором РФ (ч. 2 ст. 12 УК РФ);
• территория за пределами РФ – для иностранных граждан и не проживающих постоянно в РФ лиц без гражданства, в части воздержания от совершения преступлений, направленных против интересов РФ, гражданина РФ или постоянно проживающего в РФ лица без гражданства (ч. 3 ст. 12 УК РФ);
• территория за пределами РФ – для иностранных граждан и не проживающих постоянно в РФ лиц без гражданства, в части воздержания от совершения преступлений, противодействие которым входит в международные обязательства РФ (ч. 3 ст. 12 УК РФ).

Применение уголовного закона как проявление его действия в пространстве предполагает обязанность правоприменителя обратиться к критериям применимости уголовного закона, изложенным в ст. 11-12 УК РФ [9, с. 168], и убедиться в его действительности для конкретной уголовно-правовой ситуации. Чаще всего это формальный момент, поскольку основная масса деяний, которым даётся уголовно-правовая оценка, совершается на территории РФ. Однако во всех иных ситуациях, указывающих на совершение преступления за пределами РФ, правоприменителю надлежит тщательно выяснить возможность применения российского уголовного закона, опираясь на упомянутые юрисдикционные критерии. Здесь важно отметить ещё один принципиальный момент: хотя уголовно-правовая юрисдикция РФ может быть направлена и внутрь, и вне страны – в плане предмета уголовно-правового воздействия, применение российского уголовного закона к лицам, попавшим в сферу его пространственного действия, всегда осуществляется исключительно российскими правоприменительными органами и исключительно на российской территории. Именно об этом пишет Н.Г. Иванов, связывая «правоприменительное» действие уголовного закона в пространстве «со всей территорией, принадлежащей РФ» [5, с. 94].

В заключение отметим, что чёткое установление границ действия уголовного закона в пространстве служит гарантией его адекватного восприятия теми, к кому он обращен – правоисполнителем и правоприменителем, а значит эффективной его реализации (исполнения и применения) и достижения стоящих перед ним задач (ч. 1 ст. 2 УК РФ). Актуализируют эту проблему интенсивность происходящих в современном обществе процессов глобализации (стирание межгосударственных границ, развитие средств социальной коммуникации, интеграция разных стран и народов в различных областях жизнедеятельности, разрастание Интернет-пространства и др.) и возникновение новых криминальных вызовов [6, с. 3].