Научно-технический прогресс в последние десятилетия коренным образом изменил жизнедеятельность многих государственных и общественных институтов. Новейшие компьютерные технологии постепенно проникают практически во все сферы жизни человека, социума и государства. Всеобщая цифровизация планомерно вносит свои коррективы в процесс реализации множества государственных механизмов, в том числе и правовых.
Право является базисом любого государства, юридические механизмы обеспечивают деятельность всех его органов и структур, способствуют развитию общественных институтов, выполняют контролирующую, защитную и иную функцию. Потому трансформация правовых институтов под влиянием новой цифровой реальности в значительной мере оказывает воздействие практически на все процессы, протекающие в государстве. Возникают все новые виды правоотношений, формируются отдельные цифровые юридические институты.
Итак, в научно-исследовательской литературе под термином «цифровизация» принято понимать «процесс преобразования (трансформации) различных процессов и явлений, происходящий при внедрении современных цифровых технологий в деятельность определенных субъектов [1, с. 110]». Цифровизация представляет собой вполне естественный процесс, вызванный научно-техническим прогрессом.
Отечественный ученый Т. В. Дмитриева [2, с. 224] также приводит следующие сущностные признаки цифровизации: унификация процессов под цифровые стандарты, сложное и многогранное построение связей между субъектами и электронно-техническими ресурсами, обеспечивающими обмен информацией, «онлайнизация» взаимодействия между субъектами (обмен информацией преимущественно через цифровые системы в сети Интернет).
Отечественный правовед Е. В. Михайлова [3, с. 84] в своем исследовании подмечает, что, говоря о цифровизации права, правильнее будет употреблять термин «модернизация», а не «преобразование», поскольку цифровизация правовой и экономической сферы в целях совершенствования взаимодействия государства и граждан является одной из приоритетных задач российской внутренней политики. Данный факт следует из прошлогоднего послания Президента РФ Федеральному Собранию [4].
По мнению большей части юридического ученого сообщества основная задачи цифровой модернизации правовых институтов и механизмов заключаются в комплексной систематизации правовых процессов и осуществлении возможности оперативного анализа юридически значимой информации, что в конечном итоге значительно упрощает процедуру взаимодействия между государственными органами, организациями и гражданами по правовым вопросам.
В качестве примера осуществления указанной задачи можно назвать разработку и активное использование системы межведомственного электронного документооборота (далее – МЭДО). Применение на практике МЭДО позволяет в значительной степени повысить эффективность государственного управления посредством использования электронного документооборота, позволяющего оперативно принимать, обрабатывать и направлять необходимые документы внутри или между определенных федеральных органов, органов субъектов РФ и муниципальных органов.
Значительный прогресс в цифровизации также можно зафиксировать и в сфере судопроизводства. Успешно действующие автоматизированные системы предоставляют возможность осуществлять некоторые функции судебных органов в цифровом (электронном формате). Юрист Е. А. Каннуникова [5, с. 104] считает, что «информатизация судебных систем ведет к повышению уровня доступности правосудия», поскольку обеспечивает возможность дистанционной подачи документации в судебные органы.
Таким образом, можно наблюдать, что цифровая трансформация затрагивает абсолютно все отрасли российского права, как частного, так и публичного. Появляются все новые институты и возникают все новые общественные отношения в цифровой среде как в сфере материального права, так и процессуального. Цифровизация затрагивает деятельность законодательных, исполнительных, судебных и надзорных органов государственной власти. Применение цифровых технологий в юридической среде позволяет оперативно осуществлять различные процессы, систематизировать и анализировать необходимую информацию посредством использования компьютерных систем, обеспечивает равный доступ к государственно-правовым ресурсам каждому человеку и гражданину нашего государства.
Вместе с тем цифровая трансформация права несет в себе и определенные угрозы и ставит определенные вызовы перед государственными институтами. Отечественный юрист А. И. Овчинников [6, с. 260] в своем исследовании выделяет следующие потенциальные угрозы цифровизации правовой сферы: уязвимость цифровых платформ и ресурсов перед преступными и иными радикальными элементами; риски технократического отношения к правам и свободам человека, возможность возникновения проблем, вызванных некорректной работой автоматизированных цифровых систем.
Вопросы кибербезопасности, связанные с цифровизацией общественных отношений в последние годы все чаще поднимаются в трудах выдающихся ученых. Российский юрист А. В. Тимченко [7, с. 104] утверждает, что непроработанность и неготовность технологий обработки, передачи и защиты информации может приводить к катастрофическим последствиям в государственных масштабах. Конфиденциальная информация в условиях цифровизации хранится преимущественно в электронном формате на соответствующих цифровых ресурсах, что делает ее уязвимой для недобросовестных лиц, обладающих профессиональными навыками в сфере информационных технологий.
В настоящий момент государству не удалось в полной мере решить вопрос с обеспечением безопасности цифровых баз данных. Вероятно, поворотной точкой в данной деятельности станет применение технологий блокчейн.
Блокчейн позволяет хранить информацию на серверах без возможности внутреннего её изменения. Доступ к хранимой на серверах информации могут получать лишь уполномоченные на то лица, использовав специальные блокчейн-ключи. Однако, даже данные лица не могут изменять хранимую информацию, либо же удалять её ввиду специфической цифровой архитектуры блокчейн-серверов. Соответственно, даже если хакерам каким-либо образом удастся получить доступ к системе, отредактировать или каким-либо использовать программный код у них не выйдет [8, с. 4].
В настоящий момент блокчейн-технология получила активное распространение в избирательном процессе Российской Федерации – блокчейн сервера использовались для обработки голосов избирателей во время проведения выборов в Государственную Думу Федерального Собрания в 2021 году. Блокчейн обеспечивает максимальную прозрачность и честность проводимых выборов. Фактически информация о количестве поданных голосов является открытой и может предоставляться в информационные ресурсы в режиме реального времени. Вместе с тем, личные данные избирателя, отдавшего свой голос, являются конфиденциальными и не могут быть переданы третьим лицам даже теоретически. Использование данной технологии также способствует решению проблемы обеспечения тайны голосования и адекватного учета волеизъявления избирателя в итогах голосования, заявленной в исследовании Е. И. Колюшина [9, с. 104].
Открытым также остается вопрос о потенциальном правовом статусе искусственного интеллекта (далее – ИИ). Очевидно, что уже в самое ближайшее время ИИ будет играть ключевую роль в значительной части процессов и общественных отношений, возникающих в государстве. Потому данный правовой институт нуждается в максимально грамотном и эффективном государственном урегулировании. Вместе с тем эксперты указывают на большое количество потенциальных этических и юридических проблем, которые могут возникнуть при осуществлении деятельности по «помещению» искусственного интеллекта в рамки правового поля.
Одним из наиболее сложных вопросов в данной сфере следует признать проблему распределение ответственности за возможные неправомерные действия определенной автоматизированной (роботизированной) системы, наделенной искусственным интеллектом.
Большинство современных юристов сходятся во мнении, что главной проблемой в области искусственного интеллекта является распределение ответственности за ущерб, причиненный действиями роботов. Согласно современному законодательству, лицо, непосредственно причинившее ущерб, не всегда несет ответственность: подобные положения можно встретить в российском гражданском праве (например, законные представители несут имущественную ответственность за малолетних).
Соответственно, действующая трактовка гражданского законодательства предоставляет лицам, понесшим ущерб от действий искусственного интеллекта два вероятных способа возмещения ущерба: заявление претензии владельцу данной автоматизированной системы или же заявление претензии напрямую ее производителю. Данный порядок возмещенного вреда вызывает возражения у некоторых заинтересованных сторон – компаний-разработчиков, что делает заметно менее привлекательным инвестирование в проекты в области искусственного интеллекта и робототехники.
В современной юридической научно-исследовательской литературе можно выделить две основные концепции решения указанной проблемы.
Сторонники первого подхода, так называемого легалистского, настаивают на необходимости четкого правового регулирования данного института путем издания общего закона, нормы которого устанавливали бы общие положения о порядке деятельности систем, наделенных искусственным интеллектом, а также урегулировали бы порядок возмещения вреда, причиненного данными системами.
Представители второго подхода (технологического) заявляют о вторичности права по отношению к цифровому прогрессу. Они не считают правильным создание общего закона, регулирующего отношения в области искусственного интеллекта, поскольку сфер его применения может быть огромное множество и сами технологии могут быть различны. Сторонники технологического подхода предлагают разрабатывать соответствующие нормативные правовые акты уже по факту создания и внедрения определенной цифровой технологии. Данные акты учитывали бы особенности каждой автоматизированной (роботизированной) системы, которая применяется в определенной сфере человеческой деятельности, что позволило бы избежать различного рода правовых пробелов и юридических коллизий [10, с. 86].
Технологический подход к правовому регулированию искусственного интеллекта представляется более предпочтительным, поскольку постепенное принятие специализированных законодательных актов, регулирующих отдельные положения использования искусственного интеллекта, позволят обеспечить точечное правовое регулирование специфических правоотношений, возникающих в данной сфере.
