«Импровизация» в деятельности подразделения органов внутренних дел Московской области (опыт правоприменения)

Предметом данной статьи является деятельность подразделения органов внутренних дел в Московской области, как субъекта Российской Федерации (на федеративное устройство Российской Федерации нами уже обращалось внимание) [12].

Поводом же к подготовке статьи послужил личный опыт обращения автора данной статьи в «Голицынское ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу».

Итак, 20 июня 2020 г. около дома № 60 по улице Советская в городе областного подчинения – городе Голицыно, как административно-территориальной единице Московской области [8], в период с 22 часов 10 минут до 22 часов 30 минут из автомашины (номер государственной регистрации «к794ме21») раздавалась громкая музыка. В автомашине (на передних сиденьях) находилось двое мужчин славянской внешности и как минимум в состоянии алкогольного опьянения. 21 июня 2020 г., предприняв дополнительные усилия, автору данной статьи удалось отыскать здание, в котором располагалось «Голицынское ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу» («Голицинский ОП, Московская область, Одинцовский                район, п/о Большие Вяземы, 143050»). Прием первоначально осуществлял Кульнов Артем Владимирович, который активно разъяснял автору данной статьи положения нормативного правового акта Московской области о том, что в данном субъекте Российской Федерации ночное время с 23 до 6 часов местного времени. Этот же сотрудник в 17 часов 15 минут выдал талон-уведомление № 398. В последующем, ввиду отсутствия каких-либо извещений автор данной статьи инициативно 8 июля 2020 г. посредством разговора по телефону (8-498-694-00-02) установил, что материал «списан в наблюдательное дело». 9 августа 2020 г. автор данной статьи повторно посетил «Голицынское ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу», где состоялась встреча с Гундаревым Алексеем Владимировичем, который на протяжении не менее часа разъяснял положения ряда нормативных правовых актов Московской области, в том числе и Закона Московской области «Об обеспечении тишины и покоя граждан на территории Московской области» от 20 февраля 2014 г. [9], причем во взаимосвязи с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях [1]. А.В. Гундарев, как управомоченное должностное лицо, рекомендовал прибыть к 10 часам 10 августа 2020 г. для получения письменного ответа от участкового уполномоченного полиции Игнатьева А.Ю. Однако в назначенное время и при состоявшейся встрече с Игнатьевым Александром Юрьевичем автору данной статьи не удалось получить письменный ответ по результатам рассмотрения заявления о совершенном еще 20 июня 2020 г. правонарушении. И лишь 30 августа 2020 г. в почтовом отделении № 121359 г. Москвы автор данной статьи получил пакет из «Голицынского ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу» («Голицинский ОП, Московская область, Одинцовский            район, п/о Большие Вяземы, 143050»). В пакете имелось именное уведомление («№ 40/г-2561 от 18.08.2020»): «Уважаемый Василий Николаевич! По Вашему обращению в Голицинский ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу от 09.08.2020 года принято решение за отсутствием признаков события преступления предусмотренное УК РФ а так же административного правонарушения предусмотренное КРФоАП сообщаем Вам, что материал проверки КУСП № 4414 отправлен в номенклатурное дело Голицынского ОП. Данное решение Вы вправе обжаловать в порядке, установленном гл. 16 УПК РФ. Начальник Голицынского ОП О.П. Коваль»; «Отп.: 1 экз. 1 – в дело 1 – в адрес Исп.: А.Ю. Игнатьев КУСП № 5592 от 09.08.2020 г. Голицынский ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу 8-498-694-01-03» (для объективности изложения стиль комментируемого документа сохранен без изменений).

То есть, с момента обращения в подразделение органов внутренних дел г. Голицыно, Московской области (21 июня 2020 г.) и до получения по почте уведомления прошло более двух месяцев. Оставляя в стороне фактическую безграмотность при составлении данного документа, нельзя не обратить внимание и на должностной подлог: речь должна идти о сообщении о совершенном правонарушении от 20 июня 2020 г., а не от «09.08.2020 года», о чем стало известно территориальному подразделению органов внутренних дел 21 июня 2020 г. Заслуживает лишь внимания верное указание аббревиатуры относительно кодифицированного нормативного правового акта («КРФоАП») [13, 14].

Управомоченные должностные лица подразделения органов внутренних дел, названного как «Голицынское ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу» (подобное название территориального подразделения органов внутренних дел Московской области представляется несовершенным и не учитывающим достижения теории правооохраны в РФ, а ранее нами обращалось внимание и на несовершенство названия государственных судебных органов общей юрисдикции Московской области) [15, 16, 17, 18], по существу генерировали новый способ рассмотрения сообщений о правонарушениях и без уведомлений лиц, заинтересованных в их исходе. Иначе говоря, приходится говорить о подмене уголовно-процессуальной деятельности (и других видов правоохранительной деятельности) иной разновидностью – оперативно-розыскной деятельностью [2], что во многом предопределено невысоким уровнем правовой культуры сотрудников названного территориального подразделения органов внутренних дел, не говоря же уже о фактическом отсутствии нравственных начал.

Положения Федерального закона РФ «О полиции» от 28 января 2011 г. [3] распространяются и на названное подразделение органов внутренних дел. В частности, в частях 1-2 ст. 1 Федерального закона РФ от 28 января 2011 г. закреплены следующие предписания: «1. Полиция предназначена для защиты жизни, здоровья, прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства …, для противодействия преступности, охраны общественного порядка, собственности и для обеспечения общественной безопасности. 2. Полиция незамедлительно приходит на помощь каждому, кто нуждается в ее защите от преступных и иных противоправных посягательств». В ст. 2 этого же нормативного правового акта регламентированы «основные направления деятельности полиции»: «защита личности, общества, государства от противоправных посягательств»; «предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений»; «выявление и раскрытие преступлений, производство дознания по уголовным делам»; «розыск лиц»; «производство по делам об административных правонарушениях, исполнение административных наказаний»; «обеспечение правопорядка в общественных местах»; «обеспечение безопасности дорожного движения»; «государственная защита потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, судей, прокуроров, следователей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, а также других защищаемых лиц»; «осуществление экспертно-криминалистической деятельности». Причем деятельность подразделений органов внутренних дел должна быть открытой и публичной, что регламентировано в ст. 8 Федерального закона РФ от 28 января 2011 г. («1. Деятельность полиции является открытой для общества в той мере, в какой это не противоречит требованиям законодательства Российской Федерации об уголовном судопроизводстве, о производстве по делам об административных правонарушениях, об оперативно-разыскной деятельности, о защите государственной и иной охраняемой законом тайны, а также не нарушает прав граждан, общественных объединений и организаций» - ч. 1 ст. 8).

Анализ деятельности «Голицынского ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу», в особенности склонность некоторых управомоченных сотрудников к безосновательной интерпретации нормативных правовых актов и Российской Федерации (мы предлагаем с 25 декабря 1991 г. для названия государства использовать исключительно этот термин) [19], и ее субъекта – Московской области (анализ законодательства ряда субъектов РФ нами уже осуществлялся) [20, 21, 22] побуждает нас обратить внимание и на этот аспект.

Нормативным правовым актом с наивысшей юридической силой в Московской области является Устав Московской области от 5 ноября 1996 г. [7]. Все иные нормативные правовые акты Московской области, в том числе и законы Московской области, не могут противоречить Уставу Московской области. Определять подобные несоответствия призван Уставный суд Московской области, организация и деятельность которого урегулированы Законом Московской области «Об Уставном суде Московской области» от 20 сентября 2006 г. [10]. Однако предписания ст. 112 Закона Московской области от 20 сентября 2006 г. («Настоящий Закон вводится в действие Законом Московской области «О введении в действие Закона Московской области «Об Уставном суде Московской области») и до ныне не реализованы. Иначе говоря, в Московской области отсутствует Уставный суд Московской области.

Особо обращаем внимание на Закон Московской области «Об обеспечении тишины и покоя граждан на территории Московской области» от 20 февраля 2014 г. («1. Настоящий Закон регулирует отношения, связанные с обеспечением тишины и покоя граждан, на следующих объектах, расположенных на территории Московской области: 1) квартиры и помещения общего пользования в многоквартирных домах, жилые дома, жилые помещения и помещения общего пользования в общежитиях; 2) помещения и территории образовательных, медицинских организаций, а также организаций, оказывающих социальные, реабилитационные, санаторно-курортные услуги, услуги по временному размещению и (или) обеспечению временного пребывания граждан; 3) территории ведения гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд» - п. 1 ст.1). В пунктах 1-2 ст. 2 Закона Московской области от 20 февраля 2014 г. закреплены следующие положения: «1. Не допускается использование звуковоспроизводящих устройств и устройств звукоусиления, в том числе установленных на транспортных средствах, на (в) объектах торговли, общественного питания, организации досуга, повлекшие нарушение тишины и покоя граждан, в период с 21 часа 00 минут до 08 часов 00 минут, а также с 13 часов 00 минут до 15 часов 00 минут в рабочие дни, с 22 часов 00 минут до 10 часов 00 минут, а также с 13 часов 00 минут до 15 часов 00 минут в выходные дни. 2. Не допускаются крики, свист, пение, игра на музыкальных инструментах, проведение земляных, строительных, разгрузочно-погрузочных и иных видов работ с применением механических средств и технических устройств, за исключением работ, предусмотренных пунктами 3 и 4 настоящей статьи, повлекшие нарушение тишины и покоя граждан, в период с 21 часа 00 минут до 08 часов 00 минут в рабочие дни, с 22 часов 00 минут до 10 часов 00 минут в выходные дни». И, наконец, приводим положения ст. 3 названного Закона Московской области: «Нарушение тишины и покоя граждан на территории Московской области влечет административную ответственность в соответствии с Законом Московской области … «Кодекс Московской области об административных правонарушениях», фактически представляющие собой бланкетные нормы.

Управомоченный государственный орган Московской области (Московская областная Дума) [11] не вправе принимать нормативные правовые акты, в названии которых использован термин «кодекс». Все кодексы, по юридической силе приравниваются к федеральному закону РФ и соответственно принимаются Государственной Думой ФС РФ [23].

На территории Московской области, как, впрочем, и на территориях иных субъектов Российской Федерации, действуют кодифицированные нормативные правовые акты: Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 20 декабря 2001 г., Уголовный кодекс РФ от 24 мая 1996 г. [4], Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 22 ноября 2001 г. («ночное время - промежуток времени с 22 до 6 часов по местному времени;» - п. 21 ст. 5) [5] и др.

Также необходимо принимать во внимание и подзаконные нормативные правовые акты: в частности, приказ МВД РФ «Об утверждении Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях» № 736 от 29 августа 2014 г. [6] («1. Настоящая Инструкция устанавливает порядок приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, должностных и иных лиц о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях, а также определяет порядок ведомственного контроля за его соблюдением» - п. 1 Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях).

Таким образом, одно из подразделений органов внутренних дел Московской области при рассмотрении сообщений о совершенных правонарушениях фактически «импровизирует» посредством превращения из правоохранительного органа в государственного юрисконсульта, ошибочно интерпретирующего законодательство и Московской области, и Российской Федерации.

Изложенное позволяет нам высказать несколько суждений.

Во-первых, Московская область является субъектом Российской Федерации, законодательство которого не должно вступать в противоречие с законодательством Российской Федерации, как субъекта международного права.

Во-вторых, несовершенство законодательства Московской области во многом предопределено фактическим отсутствием Уставного суда Московской области, исключительной компетенцией которого должна являться проверка соответствия нормативных правовых актов этого субъекта Российской Федерации Уставу Московской области.

В-третьих, Кодекс Московской области об административных правонарушениях, по юридической силе приравненный к закону Московской области, должен быть отменен.

В-четвертых, вместо действующего Закона Московской области «Об обеспечении тишины и покоя граждан на территории Московской области» целесообразно принятие Закона Московской области «Об особенностях административной ответственности за нарушение тишины в ночное время в  Московской области».

В-пятых, все подразделения органов внутренних дел, в том числе и подразделение полиции в г. Голицыно («Голицынское ОП УМВД России по Одинцовскому городскому округу»), наделены статусом «правоохранительный орган», исключительным предназначением которых является противодействие правонарушениям, в том числе и преступлениям.

1. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (КРФоАП) от 20 декабря 2001 г. // СЗ РФ. 2002. № 1 (часть I). Ст. 1; …; 2020. № 31 (часть I). Ст. 5062.
2. Федеральный закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 5 июля 1995 г. // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.
3. Федеральный закон РФ «О полиции» от 28 января 2011 г. // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900; …; 2020. № 6. Ст. 591.
4. Уголовный кодекс РФ от 24 мая 1996 г. // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954; …; 2020. № 29. Ст. 4735.
5. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 22 ноября 2001 г. // СЗ РФ. 2001. № 52 (часть I). Ст. 4921; …; 2020. № 31 (часть I). Ст. 5002.
6. Приказ МВД РФ «Об утверждении Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях» № 736 от 29 августа 2014 г. // РГ. 2014. 14 ноября.
7. Устав Московской области от 5 ноября 1996 г. // Вестник Московской областной Думы. 1997. № 1; …; официальный Интернет-портал Правительства Московской области http://www.mosreg.ru, 05.08.2020.
8. Закон Московской области «Об административно-территориальном устройстве Московской области» от 17 января 2013 г. // Ежедневные Новости. Подмосковье. 2013. 12 февраля.
9. Закон Московской области «Об обеспечении тишины и покоя граждан на территории Московской области» от 20 февраля 2014 г. // Ежедневные Новости. Подмосковье. 2014. 19 марта; …; официальный Интернет-портал Правительства Московской области http://www.mosreg.ru, 05.08.2020.
10. Закон Московской области «Об Уставном суде Московской области» от 20 сентября 2006 г. // Ежедневные Новости. Подмосковье. 2006. 5 октября; 2007. 19 мая.
11. Закон Московской области «О Московской областной Думе» от 5 июля 2018 г. // Ежедневные Новости. Подмосковье. 2018. 31 июля; 2018. 25 сентября; 2019. 10 апреля.
12. Сухондяева Т.Ю., Галузо В.Н. О проблемах федеративного устройства, административно-территориального и военно-административного деления Российской Федерации // Сетевой электронный научно-популярный журнал частного и публичного права. 2018. № 1. С. 83-89.
13. Доказывание при правоприменении в Российской Федерации: Монография / Под ред. В.Н. Галузо. 4-е изд., испр. и доп. М.: ТЕИС, 2018. С. 186-204.
14. Галузо В.Н. Об аббревиации в Российской Федерации (юридический аспект) // Право и государство: теория и практика. 2020. № 7.
15. Галузо В.Н. Теория правоохраны - новое направление в юридической науке? // Закон и право. 2009. № 12. С. 15-16.
16. Галузо В.Н. Теория правоохраны в Российской Федерации: pro et contra // Государство и право. 2012. № 11. С. 110-113.
17. Галузо В.Н. Правоохранительные органы: Учебник для студентов вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2019.
18. Галузо В.Н., Канафин Н.А. О юрисдикции государственных судебных органов районного звена в субъектах Российской Федерации (со статусом «область»): обеспечиваются ли положения теории правоохраны? // Образование и право. 2017. № 8. С. 163-171.
19. Галузо В.Н. Конституционно-правовой статус России: проблема именования государства // Вестник Московского университета МВД России. 2010. № 5. С. 119-123.
20. Галузо В.Н., Канафин Н.А. О конституционном судопроизводстве в Башкортостане // Аграрное и земельное право. 2019. № 6. С. 54-59.
21. Галузо В.Н., Орлов В.В. О суверенитете Чувашской Республики – Чувашии, как субъекта Российской Федерации (правовой и исторический аспекты) // Право и государство: теория и практика. 2019. № 12. С. 96-99.
22. Галузо В.Н. Систематизация нормативных правовых актов в Омской области: состояние и перспективы развития // Аграрное и земельное право. 2020. № 6.
23. Галузо В.Н. Возможно ли комплексное правоприменение при отсутствии официальной систематизации в Российской Федерации? // Государство и право. 2018. № 6. С. 76-81.