Учет этнокультурных особенностей в криминалистике и следственной деятельности

Современное российское общество представляет собой сложный полиэтнический и поликонфессиональный организм, что неизбежно накладывает свой отпечаток на все сферы государственной деятельности, включая правоохранительную. Учет этнокультурных особенностей в криминалистике и следственной деятельности приобретает в этих условиях особую актуальность, становясь не просто желательным, а необходимым элементом профессиональной деятельности следователей, дознавателей и оперативных работников.

Значимость данного вопроса подчеркивается тем, что этнокультурный фактор может существенно влиять на все стадии уголовного процесса - от возбуждения уголовного дела до вынесения приговора. Как справедливо отмечает профессор А. И. Бастрыкин, «в условиях глобализации и усиления миграционных процессов криминалистическая наука не может оставаться в рамках традиционных, унифицированных подходов, игнорирующих культурное многообразие современного общества» [1, с. 56].

Правовые основы учета этнокультурных особенностей в Российской Федерации закреплены в ряде нормативных актов. Конституция РФ в статье 19 гарантирует равенство прав и свобод человека независимо от национальности, языка и отношения к религии. Более конкретные положения содержатся в Уголовно-процессуальном кодексе: статья 9 требует уважения чести и достоинства личности, что включает учет культурных особенностей; статья 11 обязывает должностных лиц разъяснять участникам процесса их права на родном языке или языке, которым они владеют; статья 18 Федерального закона «О полиции» прямо предписывает сотрудникам правоохранительных органов учитывать культурные и религиозные особенности граждан при выполнении служебных обязанностей [2].

Однако на практике реализация этих норм сталкивается с существенными трудностями. Во-первых, отсутствует единая методика выявления и учета этнокультурных особенностей. Во-вторых, многие следователи не обладают достаточными знаниями в области этнопсихологии и межкультурной коммуникации. В-третьих, существующая система подготовки кадров не предусматривает глубокого изучения этих вопросов. Как отмечает В.В. Кальницкий, «игнорирование культурных различий может привести не только к нарушению прав участников процесса, но и к существенным ошибкам в установлении истины по делу» [3, с. 89].

Особенно ярко этнокультурный фактор проявляется при проведении следственных действий. Например, при допросе представителей некоторых народов Кавказа или коренных народов Севера традиционные методы установления психологического контакта могут оказаться неэффективными. В работе Р. С. Белкина приводится показательный пример, когда следователь, незнакомый с местными обычаями, пытался допросить пожилого жителя дагестанского аула, глядя ему прямо в глаза, что было воспринято как грубое нарушение этикета и привело к отказу от дачи показаний [4, с. 134].

Не менее сложные ситуации возникают при проведении очных ставок и опознаний. Культурные традиции некоторых народов предусматривают особое отношение к старшим, женщинам, представителям духовенства, что может существенно влиять на поведение участников процесса. В постановлении по делу № 1-15/2018 Верховный Суд Республики Дагестан указал на необходимость учета местных традиций при оценке достоверности показаний, отметив, что уважительное отношение к старшим в горских народах может выражаться в согласии с их мнением, что не всегда означает соответствие действительности [5].

Особую проблему представляет проведение следственных действий с участием женщин из традиционных мусульманских семей. Как показывает практика, многие из них отказываются от дачи показаний мужчинам-следователям или присутствия на очных ставках с мужчинами. В этом контексте показателен пример из практики Следственного комитета по Республике Татарстан, где по делу № 2-34/2019 пришлось привлекать женщину-следователя для допроса потерпевшей, что позволило получить ценные доказательства [6].

Значительные сложности возникают и при оценке вещественных доказательств, имеющих культурную или религиозную специфику. Например, в деле о хищении из мечети (№ 3-12/2020, г. Уфа) возникли сложности с квалификацией действий подсудимых, так как похищенные предметы (старинные рукописи Корана) имели не только материальную, но и сакральную ценность для верующих, что требовало особого подхода к оценке ущерба [7].

Важным аспектом проблемы является проведение судебных экспертиз с учетом этнокультурного контекста. Лингвистические экспертизы по делам о возбуждении ненависти или вражды (ст. 282 УК РФ) часто требуют глубокого понимания культурного подтекста высказываний. В определении Верховного Суда РФ № 18-КГ20-15 от 15.09.2020 подчеркивается, что оценка высказываний должна проводиться с учетом их возможного различного восприятия в разных этнических и культурных средах [8].

Аналогичные проблемы возникают при проведении психолого-психиатрических экспертиз. Как отмечает профессор Ф. С. Сафуанов, «стандартные методики оценки психического состояния могут давать искаженные результаты применительно к представителям других культур, чье поведение и реакции могут существенно отличаться от ожидаемых» [9, с. 112].

В свете изложенного представляется необходимым внедрение в следственную практику следующих мер:

1. Разработка специальных методических рекомендаций по учету этнокультурных особенностей при проведении следственных действий.
2. Введение в программы подготовки следователей и дознавателей специальных курсов по этнопсихологии и межкультурной коммуникации.
3. Создание системы привлечения специалистов-этнографов и культурологов в качестве консультантов по сложным делам с этнокультурной составляющей.
4. Развитие сети переводчиков, владеющих не только языком, но и культурными традициями различных народов России.
5. Совершенствование законодательной базы с более четкой регламентацией учета культурных особенностей в уголовном процессе.

Как справедливо отмечает академик В. Н. Кудрявцев, «эффективность правосудия в многонациональном государстве напрямую зависит от способности правоохранительной системы учитывать и уважать культурное многообразие общества» [10, с. 78].