Злоупотребление доверием и обман как способы совершения преступного деяния

В теории уголовного права нет единого мнения о понятиях злоупотребления доверием и обмана как способов совершения преступлений; Уголовный кодекс РФ [8] также не регламентирует точных формулировок, однозначно характеризующих вышеуказанные термины.

Между тем при квалификации преступлений, совершенных путем обмана или злоупотребления доверием, очень важно установить их содержание в каждом конкретном уголовном деле, определить все нюансы такого способа реализации преступной деятельности, в связи с чем изучение данных вопросов вызывает определенный исследовательский интерес.

Обратимся к теоретической стороне рассматриваемой проблемы.

И так, разные авторы определяют обман и злоупотребление доверием при совершении преступных деяний с некоторыми отличиями. К примеру, А. М. Хорава пишет: «Злоупотребление доверием есть противозаконное, умышленное причинение имущественного вреда лицом, которое, в силу доверенности или иного законного полномочия, обязано было ограждать нарушенные имущественные интересы и печься о них» [7, с. 7].

Д. Г. Мороз выражает схожее мнение: «Злоупотребление доверием влечет за собой нарушение поверенным, юридически обусловленной обязанности действовать исключительно в интересах доверителя» [3].

Названые авторы акцентируют внимание на том, что изначально подразумевается, что виновный должен действовать в интересах потерпевшего, но умышленно действует в своих интересах, пользуясь доверием.

И. В. Ботвин затрагивает и такой нюанс как договоренность, которая должна сопутствовать доверию: «Необходимым признаком злоупотребления доверием является наличие особых отношений доверия между субъектом преступления и потерпевшим. Доверчивость как виктимное свойство человеческого характера может быть единственным основанием отношений доверия. Но даже в таком случае доверие должно отражать хотя бы устную договоренность и только в этом случае злоупотребление доверием может стать самостоятельным способом совершения преступления против собственности» [1, с. 106].

В данном случае речь идет о случаях, когда между потерпевшим и виновным существует некоторое соглашение или договоренность о взаимной честности в деловых или иных отношениях, в ходе которых виновный благодаря доверию получает «доступ» к имуществу или иным благам другого человека и незаконно обращает его в свою пользу.

В этом проявляется преступное нарушение предоставленных виновным полномочий по распоряжению чужим имуществом и/или благами, о чем говорят И. В. Осыко и А. А. Ташкенбаев: «При нарушении доверия получение имущества виновного совершается одновременно с нарушением доверия, и именно в самом деянии проявляется этот способ совершения преступления. В то же время обман может проявляться и до совершения преступного деяния, в действиях по обману потерпевшего. Соответственно, содержанием обмана являются обстоятельства, в отношении которых виновный вводит в заблуждение потерпевшего» [5, с. 201].

По словарю русского языка С. И. Ожегова сам термит «злоупотребление» предполагает следующее значение: «Поступок, состоящий в незаконном, преступном использовании своих прав и возможностей» [4, с. 229].

Здесь можно заметить несколько иной аспект: при злоупотреблении доверием должно иметь место умышленное действие с незаконными целями (то есть поступок). Как известно, чаще всего преступления совершаются путем действия, что свидетельствует о наличии умысла и в последствии входит в объективную сторону деяния.

Таким образом, можно обобщить, что злоупотребление доверием представляет собой умышленное использование доверительного отношения другого человека для совершения противоправных действий.

Нельзя не сказать и о такой «смежной» категории как обман, который тоже может использоваться в преступных целях.

Эти понятия находятся «рядом» даже в тексте уголовного закона; так, в части 1 ст. 159 Уголовного кодекса РФ диспозиция выражена в следующей формулировке: «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, …».

Оба рассматриваемых понятия одновременно находятся и в иных нормах; например, диспозиция части 1 ст. 165 Уголовного кодекса РФ содержит такой текст: «Причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, совершенное в крупном размере, …».

Здесь и обман, и злоупотребление доверием выступают как способы совершения преступного деяния; это дает основание полагать, что закон считает изучаемые категории близкими, тем не менее отличающимися.

А. А. Дусикенова и Т. А. Хмелевская по этому поводу пишут: «В отличие от обмана, путем злоупотребления доверием виновное лицо не создает криминогенную ситуацию, а использует существующую обстановку, которая характеризуется наличием доверительных отношений между ним и потерпевшим» [2, с. 261].

Следует согласиться с данным мнением, так как при злоупотреблении доверием виновный пользуется уже имеющейся ситуацией, а в случае обмана требуется сначала создать возможность для совершения преступления и только потом непосредственно совершать незаконные действия (то есть обман требует несколько больший объем целенаправленных приготовлений).

Теоретики уголовного права относительно вопроса о различиях или, наоборот, идентичности злоупотребления доверием и обмана при совершении преступления, не достигли единой позиции.

К примеру, отдельные авторы указывают на то, что злоупотребление доверием является более узким понятием, чем обман: «В качестве самостоятельного способа, характеризующего объективную сторону мошенничества, не может выступать злоупотребление доверием, поскольку оно представляет собой частный случай обмана с более подготовленной почвой. Если доверие лишь помогает совершить преступление, то оно не является способом его совершения, а выступает в качестве условия, при котором возможно совершение преступления» [2, с. 262].

Это кажется достаточно логичным утверждением, но тот факт, что уголовный закон при этом делает различие между исследуемыми категориями, говорит об отсутствии их идентичности (право рассматривает их как самостоятельные способы совершения преступления).

Достаточно справедливыми представляются слова А. А. Стешиной, которая пишет о сложном «смысловом переплетении» данных категорий: «Все же, иногда обман и злоупотребление доверием находятся в такой взаимосвязи, что их трудно адекватно различить. Так, в правоприменительной практике нередко обман характеризуется в качестве сообщения ложной информации о фактах прошлого и настоящего, а злоупотребление доверием – о фактах будущего» [6].

Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что анализ теоретических источников не позволяет вывести «достоверную формулу» соотношения изучаемых понятий, но при этом было уяснено основное содержание их правовой природы: обман - это умышленное искажение истины для достижения определенной цели, а злоупотребление доверием – использование доверительных отношений в личных корыстных целях.