Занятие высшего положения в преступной иерархии (СТ. 210.1 УК РФ)

Признание уголовно наказуемым факта занятия высшего положения в преступной иерархии согласно ст. 210.1 Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) [1] отражает качественно новый подход к противодействию организованной преступности. Государство демонстрирует готовность бороться не только с конкретными преступными деяниями, но и с системной структурой, их порождающей. Существенной особенностью данной нормы является то, что основанием уголовной ответственности становится не конкретное действие, а социально-опасный статус, выражающийся в положении в иерархии преступного сообщества. Тем самым осуществляется пресечение преступной деятельности еще на уровне организационной модели, до проявления конкретных насильственных или имущественных преступлений.

Объектом посягательства выступает общественная безопасность как состояние защищенности общества от организованного, устойчивого и управляемого давления со стороны криминальных структур. Занятие высшего положения в преступной иерархии несет угрозу системного характера: речь идет не о частных интересах отдельных граждан, а о подрыве правопорядка как такового, о насаждении альтернативной, антигосударственной модели управления, основанной на преступных «правилах» и «кодексах».

Отличие рассматриваемого состава от традиционных форм организованной преступности заключается в том, что вред проявляется не в последующем действии, а в самой стабильно поддерживаемой возможности координировать преступную активность на различных уровнях. Лицо, достигшее высшей ступени в иерархии криминального сообщества, является носителем устойчивой угрозы, подкрепленной его предыдущей преступной деятельностью и признанием внутри криминальной среды. Таким образом, потенциальная общественная опасность трансформируется в текущую, что и оправдывает уголовно-правовой запрет.

Именно в силу способности влиять на ключевые сферы общественной жизни, включая легальный бизнес, политику и институты власти, представители преступной «элиты» подрывают базовые основы государственного устройства. Их деятельность способствует криминализации отношений, утрате доверия к институтам и росту социального неравенства. В этих условиях законодатель обоснованно рассматривает подобные действия как посягательство на безопасность общества в целом, а не на отдельные институты.

Состав преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ, сконструирован как формальный, при котором преступность деяния определяется не действиями, а наличием у лица устойчивого, признанного статуса в преступной иерархии. Объектом посягательства выступает общественная безопасность в аспекте ее структурной устойчивости и способности противостоять организованной преступности как системной угрозе. Это не просто совокупность охраняемых уголовным законом интересов, а специфическое состояние защищенности общества от подмены легальных механизмов управления теневыми структурами.

Объективная сторона выражается в принадлежности к преступной среде в качестве фигуры, обладающей высшим авторитетом и способной оказывать системное влияние на других участников организованной преступности. В этом контексте преступление фиксирует состояние, а не действие – устойчивость положения лица в криминальной иерархии и его признание таковым другими представителями преступного сообщества.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ, охватывает весь период, начиная с момента инициации лица в статус «вора в законе» и до фактического прекращения исполнения им соответствующих функций, что может быть обусловлено, например, смертью, утратой дееспособности или иными объективными обстоятельствами. Преступление также может быть прервано в результате действий правоохранительных органов. По мнению Е. Н. Булычева и Н. Н. Московца, моментом окончания данного посягательства может считаться добровольный отказ лица от криминального статуса и явка с повинной. Однако в отличие от некоторых длящихся преступлений, таких как похищение человека, захват заложника или незаконное хранение запрещенных предметов, уголовный закон в ст. 210.1 УК РФ не содержит положения о возможности освобождения от ответственности при добровольном прекращении противоправного состояния. Это объясняется тем, что преступление, связанное с занятием высшего положения в преступной иерархии, не связано с прямой угрозой жизни и здоровью конкретных лиц, как, например, в случаях с насильственными посягательствами, и не обладает столь высокой степенью скрытности, которая могла бы служить основанием для особого правового подхода к прекращению ответственности [4, с. 75].

Субъект преступления – вменяемое физическое лицо, достигшее установленного законом возраста, обладающее особым положением в преступной среде, что подтверждается признанием его статуса другими участниками иерархии. Это лицо, чья воля и авторитет формируют управленческое ядро организованного преступного сообщества. Его статус наделяет его способностью формировать криминальную политику, перераспределять ресурсы и санкционировать действия других членов сообщества.

Из п. 24 постановления от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» [2] следует, что об особом статусе, авторитете и лидерстве субъекта свидетельствуют его действия по созданию преступного сообщества и руководству им. При этом, как отмечает В. Н. Борков, вряд ли приведенные разъяснения Верховного Суда РФ применимы для уяснения содержания признаков ст. 210.1 УК РФ. Во-первых, по замыслу законодателя, новая норма должна создать предпосылки для привлечения к уголовной ответственности лидеров преступного мира, без установления конкретных фактов их преступной деятельности, что крайне затрудняется ввиду наличия у них криминального опыта и коррупционных связей. Во-вторых, если высшее положение в преступной иерархии субъекта ст. 210.1 УК РФ будет необходимо обосновывать его действиями по организации и руководству преступным сообществом (преступной организацией), то нивелируются различия между ст. 210.1 УК РФ и ч. 4 ст. 210 УК РФ [3, с. 14].

Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. Лицо осознает свое положение, принимает на себя соответствующую роль, действует в интересах криминальной структуры и, как правило, стремится к сохранению или укреплению своего статуса. Это предполагает не просто формальное признание, но и внутреннюю идентификацию с системой, в которой субъект является ключевым координатором.

Таким образом на основании рассмотренного можно отметить, что признание занятия высшего положения в преступной иерархии уголовно наказуемым деянием отражает эволюцию законодательства в сторону упреждающего воздействия на организованную преступность. Законодатель отказывается от необходимости доказывания конкретных преступных действий и фокусируется на самом факте обладания устойчивым, признанным статусом в криминальной среде. Такая конструкция состава преступления позволяет эффективно реагировать на системную угрозу, исходящую от представителей криминальной «элиты», которые, не совершая лично насильственных или корыстных деяний, тем не менее, координируют и направляют деятельность преступных сообществ. Уголовно-правовая охрана общественной безопасности в данном случае заключается в пресечении самой возможности альтернативного теневого управления. Преступление, предусмотренное ст. 210.1 УК РФ, имеет ярко выраженный превентивный характер и направлено на защиту структурной устойчивости общества от подрыва легитимных институтов, подменяемых криминальными нормами.