Между блокадами и дефицитом: как глобальные кризисы ставят под удар продовольственную безопасность

Нарушение глобальных цепочек поставок

Когда корабли с зерном разворачивают у портов, на другом конце света дорожает хлеб. В реалии глобального кризиса еда становится объектом экономических и политических противостояний – сформировавшиеся за последние годы торговые барьеры, сбои логистики и инфляция существенно повлияли на мировую продовольственную безопасность. На фоне происходящих процессов число голодающих в мире застыло на высоком уровне (примерно 733 млн человек в 2023 году по данным ООН) [1], а глобальный индекс цен на продовольствие ФАО по итогам 2022 года оказался на 14% выше, чем годом ранее – достиг рекордного максимума [2, 3].

Современный мировой продовольственный рынок – сложная взаимосвязанная сеть, каждый сбой в которой приводит к цепочке последующих изменений. Достаточно рассмотреть изменение объемов экспорта – после 2022 года структура экспортеров на глобальном рынке существенно изменилась; Россия и Украина вместе контролировали около четверти мирового рынка пшеницы, кукурузы и ячменя в 2019–2021 гг., но уже в 2022-2023 гг. их совместная доля сократилась примерно до 17%, при этом доля России выросла до 28% в 2023-2024 гг. [4].

Европейское сельское хозяйство так же оказалось уязвимо из-за внешних зависимостей. Резкий рост цен на газ и санкции привели к тому, что производство удобрений в Европе в 2022 году сократилось до 30% от своих мощностей [5], а без доступных удобрений фермерам грозило снижение урожаев. Парадоксально, однако ЕС после сокращения прямых закупок российского газа в итоге увеличил импорт российских удобрений – их доля в импорте ЕС выросла с 17% (2021) до около 30% к 2024 году [6].

Одним из традиционно слабых звеньев мировой системы продовольственной безопасности являются важные логистические пути, по типу Суэцкого канала и Красного моря. Так, около 14% мирового экспорта зерновых проходит через Суэц, поэтому любые потрясения в Суэцком канале ощущаются на глобальном уровне. В конце 2023 и начале 2024 гг. атаки повстанцев в Йемене парализовали судоходство через Красное море, что вынудило крупнейшую контейнерную линию Maersk приостановить перевозки. На тот момент поток проходящих через Суэц судов снизился на 40% - импортеры были вынуждены перейти на более длинные и дорогие маршруты в обход опасной зоны, что закономерно сказалось на расходах и, соответственно, ценах на продовольствие для конечных потребителей [7].

Торговые войны – основной источник нарушения мировой продовольственной безопасности

Продовольствие остается одной из главных областей давления на глобальном уровне. Торговые войны и санкции напрямую влияют на доступность и цены на базовые продукты. Например, протекционистская политика США и Китая привела к тому, что после взаимных пошлин в 2018 году экспорт американской сои в Китай рухнул на 75% по сравнению с предыдущим годом. Китай переключился на бразильских поставщиков, а американским фермерам потребовались государственные субсидии, чтобы выжить [8]. Сегодня ситуация с введением пошлин остается еще более неопределенной, и неизвестно, к каким последствиям она приведет.

Другой пример – ситуация, сложившаяся в Индии. Столкнувшись с ростом внутренних цен, правительство в 2022-2023 гг. вводило ограничения на экспорт зерновых. Сначала на экспорт пшеницы, затем и риса. Индия – крупнейший экспортер риса в мире (около 40% мирового объема экспорта), поэтому запрет на вывоз белого риса моментально сказался на рынке. Мировые цены на рис взлетели до максимума за 15 лет, и лишь к концу 2024 г., когда Индия частично сняла ограничения, ситуация начала стабилизироваться [9].

Учитывать стоит и влияние санкций на доступность удобрений, что также сказывается на состоянии мировой продовольственной безопасности. Официально продукты питания не подпадают под большинство санкций, однако ограничения против Беларуси и России привели к нарушению поставок калия; страны обеспечивали до 40% мирового экспорта калийных удобрений до 2022 года, а после введения санкций общие поставки калия на мировой рынок сократились настолько, что вызванный дефицит удобрений привел к росту цен на более чем 50% за несколько месяцев [10].

Эффект домино в логистике

Другим источником потрясений в глобальной продовольственной безопасности является взаимосвязанность построенных цепочек поставок; стоит выпасть одному звену, и по цепочке возникают дефициты и рост цен. Вспомним блокировку Суэцкого канала в марте 2021 года, когда гигантский контейнеровоз Ever Given сел на мель. Всего шесть дней простоя заморозили мировой товарооборот, задержали тысячи контейнеров с продовольствием. По оценкам, каждый день блокировки стоил мировой торговле около 9 млрд. долл. США [11].

Схожие проблемы проявлялись и ранее. В пандемию коронавируса из-за дисбаланса спроса и локдаунов морские перевозки были нарушены. Порты были перегружены, проявились острейшая нехватка контейнеров и влияние простоев. Фрахтовые ставки взлетели в разы, например стоимость доставки зерна и масличных выросла на 250% за полтора года. Фактически, отправлять продукцию стало или крайне невыгодно, или вовсе невозможно [7].

Государство и бизнес в условиях продовольственных кризисов

Очевидно, что происходящие в мире проблемы продовольственной безопасности не были оставлены без внимания. Одной из наиболее актуальных для стран остается политика локализации и импортозамещения со стимулированием агросектора. Сегодня страны Персидского залива активно скупают сельскохозяйственные земли за рубежом, а Египет наращивает мощности хранения за счет строительства новых зернохранилищ. Китай формирует стратегические резервы продовольствия; страна накопила более половины мировых запасов зерна за счет государственных закупок на суммы более 10 млрд. долл. США в год. По оценкам, Пекин сегодня способен прокормить страну из запасов более года без новых урожаев [12].

Бизнес, в свою очередь, делает ставку на технологии и диверсификацию. Крупные агрокомпании инвестируют в технологии. Венчурные капиталисты вложили в агро- и фудтех рекордные 51,7 млрд. долл. США в 2021 году; и хотя в 2023 г. финансирование несколько охладело, интерес к продовольственной безопасности только возрастает [13]. Активно развивается и рынок замороженных и сублимированных продуктов, который оценивается почти в 300 млрд. долл. США и продолжает стабильно расти по причине его относительно меньшей подверженности логистическим проблемам, связанным с хранением продукции [14].

Какие действия стоит ожидать от бизнеса и инвесторов?

Современный агросектор постепенно переходит в стадию активного инновационного развития, основанного на обеспечении продовольственной безопасности и достижении лидерства в преодолении проблем, связанных с ней. Попутно хедж-фонды активно скупают земли и акции компаний – производителей удобрений; ритейлеры занимаются пересмотром цепочек поставок и обеспечивают их независимость от кризисных потрясений. Во многих странах компании получают правительственные дотации для совершенствования сельскохозяйственных процессов.

С позиции бизнеса современная ситуация определяет необходимость двигаться в сторону новых форматов работы и актикризисного управления, построенного на готовности к неожиданным изменениям и постоянным перестройкам, чему способствовал опыт прошлых лет.

Поскольку современная продовольственная безопасность выходит за рамки социальной системы, не стоит забывать, что изначально идеи продовольственной безопасности продвигались через призму влияния на национальную. По этой же причине, будущее принадлежит тем, кто думает не в момент кризиса, а задолго до него.