Введение. Характер и особые черты взаимоотношений истории и философии (как дисциплин) рассматриваются давно и много. В этой же работе осуществлена попытка рассмотрения этих взаимоотношений с точки зрения концепции бинера (онтологии двойственности), разрабатываемой автором с 2008 года. Возможно, что этот анализ раскроет перед читателями некоторые новые моменты этих взаимоотношений, а ранее выявленные особенности и проблемы взаимодействия истории и философии предстанут в несколько иных, новых ракурсах.
В паре (бинере: философия - история) история занимает место антитезиса бинера, а философия его тезиса. Однако необходимо сразу учесть, что в онтологии двойственности термины «тезис» и «антитезис» имеют существенно другой смысл по сравнению, скажем, с гегелевской триадой «тезис-антитезис-синтез» и с положениями в теории доказательства и аргументации. Хотя определенные параллели и аналогии, конечно, имеются. За разъяснениями содержания этих терминов следует обратиться к другим работам автора данной статьи.
Философия как тезис бинера.
Тезисный характер философии заключается в следующих важных моментах.
Философия стремится познать, в первую очередь, первоначальное единство, то есть тезисы соответствующих бинеров, которые не даны нам непосредственно, находятся в глубинах бытия и существования, носят трансцендентный характер. Но философия не может двигаться к этим глубинам без помощи исторического знания. Путь к постижению тезисов лежит через освоение антитезисов. Дорога к внутреннему лежит через внешнее. Философия изначально стремится к внутреннему, но затем через внешнее она уже более синтетично и конкретно схватывает это внутреннее в единстве с внешним.
На развитой стадии философия стремится познать конкретное – единство во множественности (то есть историчности) и множественность в единстве (то есть собственно в философском аспекте).
Философия идет в глубь любой реальности, занимается интенсивной составляющей не только существования, но и бытия, тяготеет, в первую очередь, к трансценденции. И затем с точки зрения трансценденции она стремится охватить имманентные составляющие бытия.
Философия, в первую очередь, занимается прояснениями, объяснениями и интерпретациями. Благодаря овладению обоими полюсами бинера трансценденции и экзистенции философия имеет значительно более мощные средства и возможности объяснения и интерпретации многих явлений жизни и мира.
История как антитезис бинера.
Антитезисный характер истории выражается в следующих положениях.
История центрируется на наличном бытии, на существовании. История стремится постигнуть множественность как совокупность различных иерархий. История пытается ухватить внешнюю манифестацию глубин бытия и существования. История познает фон глубинной реальности. В этом отношении история занимается не самой реальностью, а различными проекциями глубин (высот!), поднимающимися (спускающимися) на поверхность. История занимается лишь очерчиванием бытия, познает мрак, окружающий свет (ср. с идеями Н. Кузанского и Дж. Бруно). История показывает нам становление нашей жизни (Гегель Г.)
История утверждает свое знание за счет отрицания знания философского [6, с.112]. Однако без философского знания историческое знание так и останется блуждать на феноменальном, эмпирическом уровне среди бесконечных проявлений внешних манифестаций. Тем не менее именно историческое знание подталкивает ищущее сознание к переходу от внешнего схватывания действительности к глубинному. В этом отношении именно история является запускающим механизмом философского подхода к осмыслению всего происходящего. Обнаруженные в процессе исторического познания диссонансы, парадоксы, противоречия, антиномии толкают думающего человека к поиску их разрешения на другом, более высоком иерархическом уровне.
Всё, что происходило в истории является карикатурой на те идеи, во имя которых всё происходило и осуществлялось [Ср. 5, с.200]. Историческое знание само по себе, без философского знания, не может системно и убедительно объяснить, почему так получается и получилось, но оно создает предпосылки для движения от искажения чистых идей к их действительному облику и содержанию, к более глубокому и сущностному пониманию происходившего.
История предполагает, что то, что она стремится познать, что она уже действительно знает, есть единственная реальность и никакой другой реальности нет. Хотя множество историков постоянно конструируют великое множество реальностей, различных точек зрения на одно и то же. И историческими методами невозможно свести все эти созданные реальности к какой-то одной, единой, всеобщей реальности.
Другими словами, история центрируется только на антитезисах соответствующих бинеров, практически никогда не сознавая ни генезис, ни основания этих антитезисов, а уж тем более этих бинеров. Историческое знание почти всегда только скользит по горизонтальной, экстенсивной плоскости существования, а глубина этого знания является глубиной только по временной координате. История есть изложение внешней жизни народов [См.: 7, с.560-561]. История есть эмпирическая наука о духе [4, с.152].
Как и всё другое, история сама является системой (и конгломератом) огромного числа бинеров. Среди них следует в первую очередь отметить бинер пластичности и монадности. История может быть дана, может пользоваться двумя взаимоисключающими (на ее уровне) подходами к исследованию исторического процесса.
При монадном подходе исторический процесс предстает перед нами как как совокупность (с некоторой долей системности) дискретных событий, которые эмпиричны, делимы, находятся в пространстве и времени, поддаются некоторому измерению, обладают рациональным характером.
При пластическом же подходе история предстает как поток, текучесть, которые неделимы, трудно определимы и неизмеримы. Это проявление иррациональной составляющей бытия и существования.
Другой бинер, который можно обнаружить в историческом познании, это наличие в истории прагматической, бытоописательной части и истории идей (религиозных, философских).
История занимается описаниями и только в некоторой степени объяснениями. История тяготеет к существованию, но не к бытию.
История центрируется на доминанте созерцания и описания того, что происходит и только описания того, что уже произошло, но созерцаться уже не может.
История уходит от глубины постижения с целью охвата широты этого постижения. Для истории важнее экстенсивность схватывания исторических событий, а не интенсивность.
История проблематизирует то единство, которое стремится найти и поставить философия. История тематизирует содержание и полагает его в горизонтальной плоскости [Ср.: 1,92].
История стремится схватить, познать дискретное многообразие мира в его становлении (когда история действует в монадном аспекте). Другими словами, история пытается овладеть тем, что постоянно исчезает. Это исчезающее она ловит и сохраняет, но «только» в слове (впрочем, как и все другие науки и дисциплины).
О синтезе исторического и философского знания.
Действительное, конкретное понимание философского знания возникает после освоения, овладения исторической составляющей (как монадной, так и пластической) цельного знания. Без исторического знания философия остается абстрактной и не полной, без философского знания история остается слепой и/или полуслепой. История является своего рода органоном философии (Виндельбанд В.).
Отрицание истинности исторического познания ведет к отрицанию и философского знания. Утверждение философского познания ведет к прояснению исторического знания. Философия и история неразделимы, как предмет и его тень [Ср.: 3, с.210].
История всегда онтологически включена в философию, является определенной проекцией той или иной системы философских идей, хотя при поверхностной точке зрения кажется вполне самостоятельной [Ср.: 5, с.110].
История сложней философии (не в смысле трудности ее схватывания и понимания, а в отношении количества моментов происходящих событий, и сложности сведения их в конкретное единство). Но по мере движения вниз по иерархии существования беднеет достоинство применяемых категорий. Они становятся менее емкими и более мелкими, а история упрощается.
Философия есть активная форма самосознания реальности. История есть пассивная форма внешнего самосознания реальности [См.: 6, с.111]. Если под философией, в первую очередь, понимать учение об общезначимых ценностях (Виндельбанд В.), то история есть процесс осознания и воплощения этих ценностей.
«Целое всемирного бытия есть синархия» [5, с.661]. Другими словами синархия создается и историей, и философией. Каждая из этих форм познания выполняет свою важную роль, которую, однако, трудно выявить без системного и глубокого знания того и другого и умелого их сопоставления.
Один из самобытных, оригинально мыслящих русских философов Г.Г. Шпет полагал, что идеальная философия in concreto есть всемирная история, а естественная философия in concreto есть естественная история [См.: 7, с.360].
В отличие от философии история не способна познавать саму себя. Именно философия дает истории рефлексию ее собственных целей, оснований и действий. Целостное понимание истории дает философия. Всемирная история может быть понята из определения и понимания положения «Абсолютное есть дух» [См.: 2, с.29].
Заключение. Мы рассмотрели только некоторые аспекты результатов бинарного анализа взаимоотношения истории и философии. При тернарном подходе картина примет еще более сложный и трудно уловимый вид. Даже такой «простой» тернер как «философия – жизнь – история» (Станкевич Н.В.) позволяет увидеть много новых и неожиданных взаимоотношений и взаимосвязей между историей и философией.
Много интересных моментов выявляет и тернер «философия – история – мифология». Однако рассмотрение этой троичности отложим для следующих наших работ.
История как антитезис бинера не способна схватить суть отношений со своим тезисом, то есть философией. Но способна ли и философия, если она только тезис бинера «философия – история», также схватить суть этих взаимоотношений? Что же тогда есть философия, если она не только тезис этого бинера? При каком понимании философии она является уже синтезом бинера философия – история? Какие бинарные (и тернарные) отношения существуют между различными частями, видами и уровнями философии? Ибо философия, как и история, неоднородное, сложное, системное (и одновременно хаотичное) образование… На эти вопросы еще предстоит дать ответы, а пока будем шаг за шагом, ступенька за ступенькой изучать философию и историю в их тесной взаимосвязи и взаимодействии.
.png&w=640&q=75)
