Теоретические аспекты координации гражданских инициатив органами власти в условиях нестабильности и риска

Современная реальность оказывает противоречивое воздействие на перспективы социальной самоорганизации жителей регионов, регионального гражданского общества и социума в целом.

С одной стороны, растет социальная тревожность и напряженность; ситуация «турбулентности» продуцирует разрывы в социальной коммуникации, способствует распаду общественных связей, усилению оттока населения из региона. С другой стороны, специальная военная операция на Украине и связанные с нею антироссийские действия западных стран сформировали новые основания для самоорганизации граждан и социальной конъюнкции в целом; усилился запрос на социальную поддержку и взаимопомощь.

Рассмотрим подробнее термины «гражданская активность», «гражданские инициативы».

Тема гражданской активности вызывает интерес у представителей различных направлений исследований – социологии, политологии, юриспруденции, психологии и пр. «Актуальность обращения к проблеме гражданского активизма определяется задачами по формированию стабильного благополучного общества, соблюдением прав и свобод граждан, их активным участием в принятии политических решений. Развитие легитимных процессов проявления гражданского активизма позволит избежать деструктивных форм, продемонстрировать возможности диалогового общения с властью. Задача органов государственной власти, образовательных организаций способствовать формированию и развитию конструктивных механизмов и устойчивых практик гражданского активизма» [3].

Понятие активности личности изучается в социологии с позиции различных теорий и парадигм, но все они сходятся в единстве мнения о влиянии свободного выбора личности в проявлении его социальной активности. Поэтому гражданский активизм рассматривается в социологии с точки зрения, прежде всего, теорий социальной активности личности, например, структурного функционализма и феноменологической парадигмы.

В понимании Ю. М. Резника и Е. А. Ануфриева «гражданская активность – это особое качество индивида, гражданина как существа социального. Гражданская активность в рамках данного подхода понимается как форма самоактуализации, самореализации и самодеятельности личности индивида, как неотъемлемого элемента гражданского общества. Главная цель состоит в целенаправленном участии граждан в преобразованиях общественной жизни, защите, реализации и расширении спектра своих прав и свобод» [3].

Р. И. Зинурова изучает гражданскую активность с позиции коммуникативного подхода и отмечает, что: «Основным признаком гражданской активности становится коммуникативный признак. Гражданская активность как коммуникативный процесс проявляется в участии активистов в общих мероприятиях или видах деятельности, ориентирует на взаимодействие с людьми, разделяющими общую систему ценностей, готовых к социальному действию одного вектора. Молодые люди, участвующие в общегражданских мероприятиях, должны обладать схожими чертами характера и личностными характеристиками – нетерпимостью к несправедливости, обостренным чувством свободы и независимостью, социальной активностью, неприятием иного мнения, отсутствием способности идти на компромисс и сотрудничество. Только в этом случае происходят процессы идентификации с группой» [3].

На данный момент в России все более актуальным становится изучение регионального аспекта проявления гражданской активности в соответствии с особенностями территории индексирования. В теоретическую основу индексного исследования гражданской активности включены основы теорий относительной депривации, коллективного действия и идентичности. Одной из наиболее значимых теоретических основ изучения гражданской активности является теория относительной депривации. Эта теория широко распространена как в политической, так и в социологической науке. Относительную депривацию можно понимать как состояние значительной рассогласованности представления или ожидания человека о каком-либо предмете или явлении и фактического восприятия этого явления или предмета.

Так же, понятия гражданской инициативы различаются в зависимости от отрасли науки. Так, в конституционном праве это «форма коллективного волеизъявления граждан, посредством которой мнение определенной их группы доводится до компетентного государственного органа или органа местного самоуправления и требует его реагирования» [3].

В современной философии гражданская инициатива – «неформальное объединение граждан, которое создается для ненасильственной борьбы с конкретными недостатками общества. Такого рода объединения отличаются друг от друга разной степенью организованности, устойчивости, успешности их длительности» [4].

В социологии под гражданскими инициативами понимают «результат свободного, поливариантного взаимодействия граждан, который направлен на диалог с властью для коррекции, оптимизации и смягчения проблем развития территории» [2].

Поддержка государством гражданских инициатив происходит посредством организации грантовых конкурсов, прямых субсидий, гражданских форумов, общественных слушаний по социально-значимым актуальным вопросам, с привлечением «широкого круга общественности и представителей институтов гражданского общества в целях выработки рекомендаций, предложений и иных документов, а также оказания методической, информационной и иной поддержки общественным формированиям, деятельность которых направлена на развитие гражданского общества.

Отметим, что задача повышения эффективности реализации гражданских инициатив¸ уровня социальной интеграции и консолидации, а так же «мягкого» регулирования данных процессов становится исключительно важной для дальнейшего социального развития территориальных сообществ и России в целом. Однако как показывает практика, в России пока крайне мало примеров, когда региональные власти, выступающие в качестве представителей сообществ, сознательно реализуют проекты, направленные на стимулирование гражданских инициатив.

Утрата управляемости социальными изменениями влечет ключевой риск – нарастания их хаотизации – процесса, который характеризуется:

• отсутствием согласованности между отдельными векторами социальной трансформации;
• резким снижением способности ключевых социальных акторов влиять на ход и результаты изменений, а в ряде случаев – и утратой их целеполагающей функции.

Оптимальная модель управления социумом приграничного региона в условиях специальной военной операции находится в парадигме «управляемых трансформаций», при которой субъекты управления:

• отдают отчет в неизбежности изменений социума;
• способны осуществлять целеполагание, выходящее за пределы воспроизводства существующих институциональных и поведенческих моделей;
• способны к адекватному прогнозированию хода и результатов социальных изменений;
• обладают ресурсами воздействия на социальные процессы;
• обладают потенциалом саморегуляции и изменений внутри управляющей подсистемы, снижающих уровень противоречий между внутренней и внешней средами управления.

Таким образом, сегодня, сформировалась объективная потребность в координации гражданских инициатив в интересах специальной военной операции. Координация в данном случае представляет собой форму регулирования гражданских инициатив обеспечивающую процесс согласования коммуникативных, ресурсных, информационных, временных параметров их реализации в интересах достижения общественных целей.